Мы застали маэстро за репетицией юбилейного концерта, который прошёл на сцене Воронежской филармонии 27 и 28 октября. В программе – известные произведения Петра Чайковского, Сергея Рахманинова и Сергея Прокофьева. В перерыве Владимир Вербицкий рассказал «TV Губернии» о том, почему переехал из Ленинграда в Воронеж, кто повлиял на выбор профессии дирижёра и какую роль в его судьбе сыграли великие отечественные музыканты.

– Владимир Игоревич, вы родились в Ленинграде за 5 месяцев до окончательного снятия блокады…

– Да, и то, что я остался жив, – это чудо. К тому же у меня было обнаружено тяжёлое заболевание лёгких, но врачи всё-таки смогли сохранить мне жизнь.

– Когда в вашей жизни возникла музыка?

– Знаю, что дед служил регентом в церковном хоре. Родители не были музыкантами, но музыку в нашем доме очень любили. Меня в семилетнем возрасте отдали в Хоровое училище имени Глинки. Затем была учёба в Ленинградской консерватории, где я окончил дирижёрско-хоровое и фортепианное отделения. И после этого у меня сразу возникла мысль о недостижимом – стать дирижёром оркестра. Окончил дирижёрско-симфоническое отделение. Потом аспирантуру.

– Доводилось слышать об особенной ленинградской школе дирижирования. В чём её специфика?

– В очень трепетном отношении к симфонической музыке. В необыкновенной тщательности подготовки дирижёров. Наше мастерство оттачивали три великих мастера – Илья Мусин учил работать мануально, Николай Рабинович обладал восхитительной техникой плюс безмерно обогащал кругозор студентов, Эдуард Грикуров поражал универсальностью: мог дирижировать и оперой, и балетом.

– А вообще, когда завершается учёба дирижёра?

– Хороший дирижёр учится всю жизнь. Я долгое время работал дирижёром-ассистентом у выдающегося Евгения Светланова. Был ассистентом у гениального Евгения Мравинского. Что более всего поражало? Их отношение к работе. Как тщательно они отбирали музыкальный материал, насколько детально подходили к каждой ноте в партитуре. Играл вместе с легендами – скрипачом Гидоном Кремером, пианистом Эмилем Гилельсом. В Воронеже дал один из первых своих концертов с талантливым виолончелистом Валентином Фейгиным. И у всех чему-то учился.

«В Воронеже учился на собственных ошибках»

– Кстати, а как в вашей судьбе возник Воронеж?

– Я участвовал во Всесоюзном конкурсе дирижёров в Москве. После второго тура ко мне подошёл завкафедрой духовых и эстрадных оркестров Московского государственного института культуры Борис Диев, который в Министерстве культуры курировал дирижёров. Он спросил, не хочу ли я работать в Воронеже. Я обратился за советом к своему педагогу – профессору Гикурову. Он сказал моей жене: «Собирайте вещи и поезжайте. Вы через год мужа не узнаете». Кто его знает, что он имел в виду…

– Привыкать к новому месту было тяжело?

– Чтобы присмотреться ко мне, Воронежская филармония пригласила меня дирижировать одним концертом. Затем ещё одним. После меня оформили в штат. Каких-то серьёзных трудностей я не ощущал. Только разницу в климате между Ленинградом и Воронежем. Когда прилетал на родину, выходил из самолёта и дышал привычным питерским воздухом. Это был мой воздух. А так у меня было очень много работы. Я дирижировал массу концертов. Мы играли на самых разных площадках, в том числе и в городских парках.

– Как складывались ваши взаимоотношения с оркестром?

– В оркестре Воронежской филармонии всегда было немало замечательных и даже выдающихся музыкантов. Приятно отметить, что мои требования не вызывали у них какого-то отторжения, и это только способствовало сближению. Хотя свои сложности, безусловно, возникали. Я ведь был совершенно неопытным. Зачастую приходилось учиться на собственных ошибках. Но я всегда прислушивался к советам музыкантов. В Воронеже работал выдающийся кларнетист – его школа до сих пор жива – Анатолий Вознесенский. Один раз он очень деликатно направил мою мысль и подсказал музыкальный рисунок для своего соло. Бывает какая-то, казалось бы, мелочь помогает совершенно иначе звучать музыкальной фразе.

– Как вам как дирижёру удаётся транслировать оркестру своё интуитивное понимание музыки?

– Не понимаю, как это происходит. Но когда музыканты каким-то образом считывают мою мысль и вкладывают её в исполнение, я и сам удивляюсь. В Воронежском симфоническом оркестре работают настоящие профессионалы уровня любого мирового оркестра.

«Музыканты всегда стремятся к совершенству»

– Контакт с залом – ещё более мистическая вещь. Дирижёр стоит к зрителям спиной, но, говорят, их настроение ощущает каждой своей клеточкой…

– Да, энергия зала придаёт определённый импульс, усиливает концентрацию внимания.

– Как у вас идёт выбор музыкального материала? Есть ли любимые композиторы?

– В основном играю то, что мне нравится. Ряд любимых композиторов бесконечен: Бетховен, Дебюсси, Барток, Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов. Просто обожаю Шумана, Шуберта. Это невероятная высота. Поражаешься, как им удавалось настолько чувствовать музыку и улетать вместе с ней в невероятные, божественные высоты.

– Бронислав Табачников как-то упомянул, что Валерий Гергиев считает себя вашим учеником…

– Занятная история. Но это не так. Он немного младше и неоднократно приезжал в Воронеж. Мы всегда относились друг к другу с симпатией. Однажды я провожал Гергиева на вокзал и в то же время там присутствовал тогдашний губернатор Гордеев. И Гергиев ему сказал: «Мы все у него учимся. Берегите его». Видимо, Гордеев понял эту фразу слишком буквально.

– У спортсменов вершина в карьере – олимпийское «золото». А есть ли у музыкантов свой Эверест?

– У музыкантов есть стремление к совершенству, которое, в принципе, недостижимо.

«Люблю живопись и рыбалку»

– У вас музыкальная семья. Сын Игорь Вербицкий — известный и успешный дирижёр. Как удалось передать по наследству такую уникальную профессию?

– Специально сына я не уговаривал и не заставлял. Но когда он играл на рояле, я почувствовал, что он не просто играет, а исполняет… Это дар и не всем это дано. Игорь поступил в Ленинградскую консерваторию, окончил её. Сейчас он очень много работает, делает сложнейшие программы. Недавно благодаря его инициативе на сцене Воронежской филармонии прозвучала опера Сергея Рахманинова «Скупой рыцарь» – выдающееся произведение, которое практически не исполняется.

– Музыка — ваша страсть, а что помогает переключиться, отдохнуть?

– Ранее у меня было замечательное хобби: во время гастролей, где бы они не происходили, я обязательно посещал картинные галереи. Люблю живопись. Ещё, если выдаётся свободное время, я ловлю рыбу.

– Если бы дирижёрская палочка стала вдруг волшебной, какое желание вы бы попросили её исполнить?

– Хотелось бы, чтобы материальное положение музыкантов улучшилось. Чтобы у властей был интерес к музыке, или хотя бы понимание того, что такое жизнь оркестра, с чем она сопряжена и какой это невероятный труд. Считаю, что надо по достоинству ценить и оценивать труд музыканта.

ДОСЬЕ «TV ГУБЕРНИИ»

Владимир Игоревич Вербицкий родился в Ленинграде в 1943 году. Окончил Хоровое училище при Академической капелле имени М. И. Глинки и три факультета Ленинградской консерватории. В 1972 году был приглашён в Воронежскую филармонию на должность главного дирижёра симфонического оркестра, с которым работает уже более 50 лет.

Владимир Вербицкий является лауреатом многих международных конкурсов. Совместено с Государственным симфоническим оркестром СССР принимал участие в гастрольных поездках во Францию, Италию, Испанию, Канаду, США, Японию и т.д. В 1975 году был награждён орденом «Знак Почёта». В 1991 году удостоен звания «Народный артист России». В 2000 году Международный Кембриджский биографический центр включил имя маэстро Вербицкого в число 2 тысяч выдающихся музыкантов XX столетия.